В конце октября 1967 года внимание всей нашей честной компании было привлечено необыкновенным событием: Тосик шагал мимо здания техникума своей смешной подпрыгивающей походкой с какой-то девчонкой. Первым сие великое чудо, сравнимое, быть может, лишь с чудом говорящей ослицы Валаама, узрел Зубрун. Парни, глядите! – произнес он, стоя у окна. Мы подошли к нему и с высоты второго этажа, на котором находилась наша комната, увидели эту восхитительную картину. - Ух, ты! – изумился Шпингалет. – Вот это да! Лицо у него вытянулось, словно он увидел за окном летающую тарелку. И вот тогда-то с уст Симы-беллетриста и сорвалась эта фраза, ставшая впоследствии крылатой: - Гляди-ка… Половой гигант!
Те из вас, кто читал замечательную сказку Алексея Толстого «Золотой ключик или приключения Буратино», конечно же, помнят, как в самый кульминационный момент, когда злой Карабас Барабас уже, казалось, торжествовал победу над Буратино и его верными товарищами, на помощь деревянным человечкам пришел папа Карло.
Каким образом старый шарманщик очутился в самой гуще событий? Об этом в сказке Толстого указаний нет. Мы дерзнули восполнить этот пробел и предоставить на ваше рассмотрение свою версию происшедшего.
Выйдя из коморки Джезеппе, комиссар направился к папе Карло, но того дома не оказалось, и он решил зайти к нему в другой раз. Сейчас же самым разумным было возвратиться во Дворец Правосудия. Возможно, там его уже ждала какая-то информация о Буратино. Однако не успел комиссар выйти на развилку улицы, как подвергся неожиданному нападению. Из-под черного камня выползла змея и стремительно набросилась на него. Конфеткин проявил отменную реакцию: он молниеносно выхватил из кармана плаща волшебную дудочку и заиграл на ней веселую мелодию. Змея запрыгнула на камень, начала выгибаться, раздуваясь и тяжело дыша, пока не превратилась в омерзительную старуху. – Пощади, комиссар! – закричала старуха, отплясывая на камне. – Сжалься надо мной! Ох! Ох! Мочи нету! Сейчас сердце лопнет! Молю тебя, прекрати! Комиссар отнял волшебную дудочку от губ и погрозил ведьме пальцем. Обессиленная старуха сникла, обернулась змеей и уползла в свою нору.
Итак, на этот раз орудием злых демонов тьмы выступила змея, принявшая обличье злобной старухи. Как и при расследовании почти любого дела, бесы снова не давали Конфеткину покоя. Теперь они уже не отступятся от него, и будут вредить до самого конца расследования. Тем паче, что ареной битвы сил света и тьмы являлся невинный ребенок. Но комиссар знал также и то, что, несмотря на все злые чары, сумеет одолеть их препоны, так как правда была на его стороне.
Выслушав доклад Маркизы, Конфеткин вызвал Бублика, чтобы узнать, есть ли у них что-либо на черепаху Тортиллу. Однако никакой информации об этой особе во Дворце правосудия не оказалось. Ни даты рождения, ни места жительства, ни рода занятий – решительно ничего. Создавалось впечатление, что черепахи с таким именем вообще никогда не водилось ни в каком водоеме. И, если бы не свидетельство Дуремара, подкрепленное разведанными Маркизы и Рекса, Конфеткин так никогда бы о ней и не узнал.
Но теперь он знал о ней. И это меняло дело. Он понимал, что Тортилла играет во всей этой истории ключевую роль – причем в буквальном смысле этого слова. Ведь это именно она, а не кто-либо иной, подарила сыну шарманщика золотой ключик.
Настало время потолковать с этой таинственной особой.
– Итак,– произнес Конфеткин, протягивая суровую длань с вытянутым пальцем в направлении кота,– вы обвиняетесь в мошенничестве, бандитизме, бродяжничестве и похищении Буратино. Если учесть, что в прошлый раз вас взяли на ограблении банка…
– Врешь, комиссар,– сказал Базилио нахальным тоном.– Врешь ты все! Никого я не похищал! А за то дело я уже отсидел, и теперь чист перед законом.
– Ладно,– сказал Конфеткин. – Начнем все по порядку. В сговоре с небезызвестной вам лисой Алисой вы обманным путем вытянули у Буратино пять золотых монет. Один золотой – в харчевне «Трех пескарей», и еще четыре – на поле чудес в стране Дураков. Кроме того, вы напали на него темной ночью на лесной тропинке, надев на головы мешки с прорезями…
– Но, комиссар, это же была просто шутка! – запротестовал кот. – Невинный розыгрыш старых друзей.
– Допустим. Вы просто развлекались, гоняясь ночью с пистолетом и ножами за беззащитным малышом. Что ж, у каждого свои забавы. Хотя не думаю, что на суде это сможет кого-нибудь убедить. Однако вслед за этим вы вновь совершили нападение на Буратино, связали его и подвесили за ноги к ветке дерева. У нас имеются свидетели этого изуверского преступления: актриса Мальвина и пудель Артемон.
Действия этой сказки разворачиваются на шахматной доске. Ее игроки - некие невидимые нами фантастические существа, а шахматные фигурки – всего лишь деревяшки, которыми двигают эти непостижимые шахматисты. Но для самих фигурок доска эта является полем брани, естественной средой их жизни. Ибо фигурки, каким-то парадоксальным образом наделены умом, чувствами и желаниями – иными словами, они наделены живой душой. И, поскольку шахматное сражения проистекает сразу в двух сферах бытия – то и отношение к нему у автора двоякое...
Бегать, прыгать, мокнуть под дождем, как последний идиот – это да. Это – всегда пожалуйста. Могу даже сигануть с парашютом, если уж на то пошло. Мне это – пофиг дым, я ж с Эйфелевой башни на спор прыгал. Мне только чтоб не торчать на месте, чтоб все время в движении быть. Природа у меня, знаете ли, такая. Да... А ожидать – не, этого я не люблю. Не, ожидание – это не по моей части. А еще говорят, что ждать и догонять – хуже всего. А вот и неправда Ваша. Догонять – это да. Отчего же и не догнать? Можно и догнать. Особливо, коли есть кого. Хе-хе...
Пришел я до тямы в уже больничной палате. Помню, был день, и солнце в окошко светило, а на тумбочке книжка лежала. «Летят журавли», называется. Старая такая книженция, потрепанная, с истертыми картонными краями. И кто ее принес? Людка? Или, может быть, кто из медперсонала? Не знаю. Помню только, что я глаза тогда открыл – а в окошко белый свет светит. И я, словно из какого-то черного омута вынырнул. А рядом с койкой – тумбочка. И на ней – салфетка белая такая, плетенная, с бахромой. А на салфетке – эта самая книжонка и лежит. И, как только я эту книжку в руки взял, да ее название прочел – так мне сразу на душе до того тоскливо стало…
Ну вот, думаю, «Летят журавли». А я-то уже того, отлетался. И никогда, никогда мне уже не взмыть в небеса.
Генерал Биденко стучит пальцем по столу и, гневно сверкая глазами, кричит на своих подчиненных:
– Это ж ганьба! Это ж плевок в лицо всем нам, всем нашим правоохранительным органам! У начальника милиции похищают лопату! На участке, охраняемом молодыми бугаями с зарплатою профессоров! И никто из вас даже и ухом не ведет!
Подчиненные сидят перед шефом, понуро повесив головы. Генерал обводит их суровым взглядом:
– Ну, что притихли? Капитан Пшеничный, вы разработали план оперативных мероприятий?
