Глава шестнадцатая

Третий фигурант 

– Кто там? – окликнул сыщиков Дуремар. 

– Комиссар Конфеткин из криминальной полиции. Вы позволите нам войти?

Видя, что Дуремар колеблется, Конфеткин заметил:

– Дело спешное, не терпящее отлагательства.

– А нельзя ли перенести его на завтра? – попробовал увильнуть от встречи с полицией Дуремар. – Ведь ночь же на дворе!

– Как хотите. Но тогда нам придется вести беседу у меня в кабинете во Дворце Правосудия. Не думаю, что это доставит вам большое удовольствие. Так что вы предпочтете?

Торговец лечебными пиявками мучительно соображал, как ему поступить.

– Вот что, старина,– сказал Конфеткин. – Как бывшему юристу, вам, должно быть известно, что по закону я имею право задержать вас на три дня и три ночи. Полагаю, к этому времени у меня уже будет достаточно веских оснований для того, чтобы предъявить вам обвинение.

На лице Дуремара промелькнул испуг, не ускользнувший от зоркого ока Конфеткина:

– Обвинение? Какое обвинение? Я мирный, добропорядочный гражданин! Политику правящей камарильи поддерживаю и горячо одобряю!

– Возможно. Но не лучше ли продолжить этот разговор в доме?

– Ладно, входите,– нехотя согласился Дуремар.

Он посторонился, впуская незваных гостей. Сыщики вошли в дом. Он был разделен на множество перегородок, различных закутков, забитых всяким хламом. В одной из комнат, на куче тряпья, восседала безобразная старуха. В ней комиссар узнал ведьму, напавшую на него у черного камня в облике змеи.

– Моя жена, Аида,– представил ее Дуремар. – Живем, душа в душу вот уже тридцать пять лет. Хе-хе…

Комиссар учтиво поклонился ведьме:

– Мы, кажется, знакомы?

– Впервые вижу,– злобно зашипела Аида.

Торговец пиявками, желая сгладить неприятное впечатление, сказал:

– Так в чем вы меня обвиняете?

– В незаконной торговле пиявками.

– А-а…

На лице Дуремара Конфеткин заметил явное облегчение. Впрочем, Дуремар тут же взял себя в руки:

– Но, по-моему, тут какое-то недоразумение, господин комиссар. Я честный патриот! В свое время, поставлял лечебные пиявки ко двору самого Балабаса Непогрешимого!

– И у вас имеется лицензия на их отлов? Покажите-ка мне ее, старина.

– Но, комиссар…

– И, заодно уж, прихватите вашу декларацию о доходах. Мне бы хотелось взглянуть и на нее тоже.

Дуремар прокашлялся, сделал глубокий вздох и так повел свою речь:

– Уважаемый господин комиссар! Гм… К-хе! Я – человек деловой. Давайте же говорить начистоту… Надо мне как-то жить, и содержать свою больную старуху? Надо. Что плохого в том, что я ловлю в пруду пиявок и помогаю добрым людям? Кому от этого вред? А если платить в казну все поборы – останешься без штанов! Разве не так?

– Ну, что ж,– сказал Конфеткин. – Возможно, я бы и посмотрел на все это дело сквозь пальцы…

– А я, со своей стороны, пожертвовал бы нашей доблестной полиции… м-м… скажем, 10 золотых монет! – вставил Дуремар, метнув быстрый настороженный взгляд на Сластену.

– …если бы вы не были замешаны и в других, более серьезных преступлениях,– закончил свою мысль Конфеткин.

– То есть, я хотел сказать, 20! 20 золотых! – молниеносно отреагировал бывший юрист. – И, если вас, господин комиссар (упаси Господь, конечно!) будут мучить колики в животе или боли в пояснице,– я всегда готов приставить вам самых лучших, самых жирных своих пиявок! Причем совершенно безвозмездно! А моя супруга сварит вам чудодейственный отвар, помогающий от всех хворей на свете!

Дуремар почтительно изогнул перед Конфеткиным спину, сложив ладони у живота. Начальник криминальной полиции задумчиво пожевал губами, затем он неспешно вынул из кармана дождевика круглую жестяную коробочку, извлек из нее леденец и сунул его за щеку.

– Так вот,– проговорил комиссар, пряча коробочку в карман. – Незаконной торговлей пиявками и прочими экономическими злоупотреблениями занимается налоговая полиция, и я, как правило, не вмешиваюсь в дела своих коллег…

Торговец пиявками подобострастно кивнул:

– Приятно слышать… Очень приятно!

– Другое дело – участие в ограблении банка,– продолжал комиссар, и у Дуремара тут же отвисла челюсть.

– Какого банка?

– Да хотя бы национального банка Тарабарского королевства. Ведь это же явная недоработка наших правоохранительных органов, когда один из преступников, скажем, тот же кот Базалио, отбывает срок заключения, а остальные фигуранты по делу преспокойно разгуливают на свободе.

– Да, да действительно,– пробормотал торговец лечебными пиявками, нервно теребя острый подбородок. – Если и впрямь все обстоит именно так, как вы тут толкуете, это действительно никуда не годится.

– Можете не сомневаться в этом. Именно так все и обстоит. Или взять ту же аферу с золотыми деревьями... Полагаю, вы слышали о ней?

– Да. Кажется, читал что-то такое в газетах…

– В таком случае, вам должно быть известно, что мошенникам удалось скрыться. Но, если взяться за это дело с головой, я думаю, будет не так уж трудно выйти на шайку с ее главарем. Кстати, в полиции уже имеются кое-какие идеи на этот счет.

– Вот как? Послушайте, комиссар, а что, если я, как добропорядочный гражданин, пожертвую нашей храброй, нашей доблестной полиции 100 золотых монет?

– Думаю, это, вряд ли поможет делу.

– А сколько поможет? Назовите сумму!

– Видите ли, господин Дуремар, если следствие установит вашу вину во всех этих преступлениях – а я имею веские причины полагать, что так оно и будет – вам придется отвечать по всей строгости закона. Но одно дело – незаконная торговля пиявками, мошенничество с золотыми деревьями и даже ограбление банка, где вы играли лишь косвенную роль, и совсем другое – похищение ребенка.

– Похищение ребенка? Какого ребенка?

Изумление бывшего юриста было столь искренним, что Конфеткин даже подумал о том, что он и впрямь вне игры. Или же слишком хорошо играет свою роль.

– Могу я узнать, где вы провели эту ночь?

– Дома. Где же еще? Весь вечер мы с моей милой женушкой играли в шашки и, перед вашим приходом, уже собирались ложиться спать.

– Вы знаете синьора Карабаса Барабаса?

Торговец пиявками сделал вид, что вспоминает.

– Карабас Барабас? Погодите… Дайте подумать… Нет… Кажется, нет… Поверье, комиссар, мне бы очень хотелось помочь вам, но, к сожалению, я впервые слышу это имя.

– Собирайтесь, старина,– сказал Конфеткин. – Продолжим наш разговор в полиции. Надеюсь, там ваша память освежится.

– Ах, да! – Дуремар хлопнул себя по лбу. – Вспомнил! Вот голова садовая! Совсем пустая стала! Синьор Карабас Барабас! Так это же директор кукольного театра! Верно?

– Не вижу смысла и дальше продолжать эту комедию,– сказал Конфеткин. – Как установлено следствием, сегодня ночью вы более трех часов находились в доме доктора кукольных наук. В 15 минут первого из окна комнаты, где протекала ваша беседа, выпрыгнул лирический актер Пьеро и ускакал верхом на зайце. Вы с Карабасом Барабасом бросились за ним в погоню, но безуспешно.

– Вот как! Я вижу, от вас ничего не скроешь,– с кислой миной на лице заметил бывший юрист. – Значит, все это время дом директора кукольного театра находился под колпаком?

– Ну, что-то вроде того.

– Ах ты, проклятый фараон! – не удержавшись, злобно взвизгнула жена торговца пиявками.– Что б тебя задавила зеленая жаба! Чтоб ты провалился в болоте!

– Помолчи! – осадил супругу Дуремар.

Он миролюбиво улыбнулся Конфеткину:

– Не обращайте на нее внимания, комиссар. У нее было тяжелое детство… она долго работала педагогом в школе, учила детишек, и это наложило на нее свой отпечаток. Но, в общем, это очень добрая, отзывчивая женщина…

– Чтоб тебя трактор переехал! – бубнила старуха. – Чтоб тебя градом побило… Дай-ка дневник, я тебе единицу по географии поставлю!

– Уймись, Аида!

Дуремар сосредоточенно поскреб свой острый подбородок. Конфеткин понял, что торговец пиявками тянет время, пытаясь собраться с мыслями и наметить новую линию поведения. Наконец бывший юрист заговорил так:

– Господин комиссар! Кхе! К-ха! Я, как лояльный гражданин, как патриот нашего славного королевства, горячо любящий свое великое отечество и лично Балабаса Непогрешимого, готов всеми силами содействовать органам следствия и оказывать всяческую помощь нашей славной полиции в ее трудной и опасной работе.

Сделав это вступление, господин Дуремар набрал полную грудь воздуха и приготовился к следующей тираде.

Конфеткин вяло махнул рукой:

– Оставьте это! Рано или поздно, мы разыщем Пьеро и узнаем у него то, что вы так упорно пытаетесь скрыть. Так что лучше выкладывайте все, как есть, и без всяких уверток.

Дуремар, с фальшивой улыбкой, приложил руку к сердцу:

– Вы, как всегда, правы, мой дорогой комиссар. Вижу, вижу, от вас ни чего не скроешь! Да, действительно, Пьеро подслушивал беседу, не предназначенную для его ушей и был застигнут за этим занятием синьором Карабасам Барабасом.

– О чем шла беседа?

– О, сущие пустяки! Сегодня поутру я ловил вблизи моста у лягушачьего острова моих милых пиявочек. Вдруг выплывает старая глупая черепаха Тортилла и говорит: «Послушай-ка, Дуремар, довольно уже мутить воду в моем водоеме. Дай спокойно отдохнуть. Прекрати свой промысел в этом пруду – и я подарю тебе золотой ключик».

– Вы приняли ее предложение?

– Нет. В тот момент я подумал, что это просто какая-то ржавая железяка, валяющаяся на дне пруда. Зачем она мне, решил я тогда, если на каждой пиявке я имею… Впрочем, какое это имеет значение, не так ли?

– О чем еще говорила Тортилла?

– Да так… Молола всякую чушь… Будто бы существует некая потайная дверь, которую следует открыть этим ключиком. И что за нею находится нечто чудное.

– И это все?

– Ну, еще говорила, что вроде бы, есть какой-то человек, готовый отдать за золотой ключик все на свете.

– Она сообщила вам его имя?

– Нет. Но когда я пересказал всю эту байку синьору Карабасу Барабасу, он страшно разволновался и стал кричать, что он и есть тот самый человек, которому позарез как нужен этот ключик.

– Что еще говорил синьор Карабас Барабас?

– Что он пойдет в город, войдет в какой-то там дом, проникнет в комнату под лестницей, отыщет маленькую дверцу, скрытую от посторонних глаз, вставит ключик в замочную скважину, и…

– И?

– И в это время Пьеро неосторожно высунул голову из-за занавески. Карабас Барабас заметил его и попытался схватить, но споткнулся о свою бороду и упал. Тем временем актер выпрыгнул в окно и ускакал на зайце.

Конфеткин задумчиво пососал леденец.

– Кажется, вы находитесь в приятельских отношениях с котом Базилио?

Дуремар побледнел:

– С каким еще Базалио? Вас ввели в заблуждение, господин комиссар. Уверяю вас, я не имею ничего общегос этим облезлым субъектом.

Комиссар пристально взглянул ему в глаза:

– А с лисой Алисой?

– И с лисою тоже.

Бывший юрист, пряча глаза, приложил руку к сердцу и заговорил таким проникновенным тоном, словно уже находился в зале суда:

– Поверьте, господин комиссар, я рассказал вам все, что только знал, не утаивая ни малейшей детали. Моя совесть чиста перед правосудием Тарабарского Королевства! Если синьор Карабас Барабас или кто-то еще и провинились в чем-либо перед законом – я тут ни при чем. Я не имею к их делишкам ни малейшего отношения.

– Допустим. А известно ли вам что-нибудь об актрисе Мальвине, сбежавшей из театра кукол?

– Решительно ничего.

– Упоминал ли синьор Карабас Барабас в разговоре с вами имя Буратино?

– Нет.

– Вы уверены в этом?

– Господин комиссар, поверьте мне, я рассказал вам все, как на духу! Какой смысл мне что-то скрывать от вас?

Он нервно подмигнул комиссару:

– Ведь мы же с вами здравомыслящие люди, не так ли?

– Ладно,– сказал Конфеткин. – Когда вы нам понадобитесь, мы вас известим.

Он обернулся к Сластене:

 – Пошли, дружище.

Глава семнадцатая

Генератор идей

В управлении криминальной полиции хорошо знали, что при ведении расследований комиссар Конфеткин зачастую прибегал к помощи чудодейственных средств. 

Взять хотя бы нашумевшую историю о доверчивом принце из тридевятого государства, который был заколот кинжалом во время сна одним злобным завистником, решившим жениться на его невесте. Тогда Конфеткин воскресил юношу из мертвых, влив ему в рот живой воды, а затем изобличил подлого убийцу и бросил его к ногам обманутого короля. Старожилы помнят и о блестяще проведенной операции по освобождению Иванушки, который попал в грязные лапы злой коварной бабы яги. На ее завершающей фазе за ними по пятам гнался свирепый великан. Комиссар метнул за спину гребешок – и позади него вырос непроходимый лес. Подобных чудес в практике легендарного комиссара было великое множество. Стоило Конфеткину лишь свиснуть в свистульку, потереть кремень, или просто щелкнуть пальцами – как на помощь ему являлись конек-горбунок, жар-птица, собаки с огромными горящими глазами и другие сказочные персонажи.

Создавалось впечатление, что с таким широким арсеналом волшебных средств, Конфеткину не составляет никакого труда раскрыть любое преступление. Непосвященным казалось, что нет ничего проще, как, сидя у себя в кабинете, послать за тридевять земель Джина из волшебной лампы или кота в сапогах и поручить им, расследовать то, не знаю что. Однако в действительности все обстояло совсем иначе. Волшебства, хотя и весьма полезные в повседневной детективной работе, тем не менее, играли лишь вспомогательную роль. Главный же процесс расследования протекал подспудно, сокрытый от посторонних глаз.

Лишь очень немногие, хорошо знавшие Конфеткина люди, понимали, что дело тут не во внешних эффектах. Причины поразительных успехов Конфеткина коренились в ином.

Душа комиссара была связана с небесами. Он обладал поистине золотым сердцем. Когда Конфеткин брался за дело, он не искал выгоды для себя. Видя несправедливость, он восставал против нее всей душой, он шел на помощь обездоленным, нисколько не заботясь о своей собственной персоне.

Острый проницательный ум, железная воля, озаренная светом горней любви, вели его неисповедимыми путями к благородной цели.

Как никто иной, он умел сопереживать бедам простых людей. При расследовании очередного преступления, Конфеткин как бы вживался в чувства и мысли своих фигурантов по делу и начинал предугадывать их возможные поступки.

Рано или поздно, но наступал момент, когда для него уже не оставалось никаких тайн. Разрозненные факты слагались в целостную гармоничную картину. Оставалось лишь надеть на преступника наручники и препроводить его в тюрьму.

Иными словами, все творимые Конфеткиным чудеса являлись следствием упорной, кропотливой работы, направленной во благо всех живых существ.

Однако в Тарабарском королевстве было немалое число людей, придерживающихся иной точки зрения. Эти люди завидовали Конфеткину, считая его наивным простаком, который не умеет, как следует распорядиться своими сокровищами.

Вот если бы и у них был кот в сапогах, или тот же конек-горбунок! Если бы да кабы им помогала волшебная фея, или золотая рыбка!

Сколько пустых мечтателей, бездарей и хвастунов было рассеяно по разным сказкам! Но как ни пыжились эти бескрылые людишки, как ни пытались они свершить что-то значительное – ничего-то у них не выходило…



Когда Конфеткин, после бурной бессонной ночи, явился во Дворец Правосудия, там его уже поджидал некий напористый человек в клетчатом костюме и клетчатой фуражке в стиле "Доктор Ватсон”. На ногах у незнакомца были узкие желтые сапоги. Из верхнего кармашка пиджака, наподобие розы, выглядывала лупа в черной оправе с крупным увеличительным стеклом. Человек в клетчатом был худощав, и в его облике просматривалось нечто лошадиное. При появлении Конфеткина он повел себя довольно развязно.

– Дорогой комиссар! – воскликнул незнакомец, обнажая в длинной улыбке крупные квадратные зубы и простирая руки к Конфеткину. – Рад! Чрезвычайно рад вас видеть! Разрешите представиться: мистер Каппучини. Давний и горячий поклонник вашего незаурядного таланта.

Комиссар поморщился. Этот Каппучини с первых же секунд вызвал у него антипатию. Неужели этот тип не смог достать себе уже заодно и клетчатых сапог, с иронией подумалось ему. Если уж начал рядиться во все клетчатое – следует быть последовательным до конца.

– Наслышан! Наслышан о ваших методах! – трещал мистер Каппучини. – Ну, да, конечно, нам, за синими морями, за дремучими лесами, до вас далеко. Но, позвольте заметить вам, господин комиссар, и мы тоже не лыком шиты! Го-го-го!

Запрокинув голову, мистер Каппучини разразился самодовольным смехом.

– Я тут набросал несколько прожектов – не изволите ли ознакомиться? – небрежным тоном осведомился он.

– Сейчас я занят,– проворчал Конфеткин.

– Понимаю, понимаю! Дела! Большие дела! – осклабился в улыбке Каппучини. – Но это займет у вас всего несколько минут. И, поверьте мне, комиссар, дело того стоит!

Конфеткин бросил укоризненный взгляд на Бублика, находившегося в дежурке. Впрочем, упрекнуть комиссару его было не в чем – его подчиненный не мог воспрепятствовать визиту этого настырного прожектера.

– Ладно,– скрипя сердце, согласился Конфеткин. – Входите. Но учтите: я смогу уделить вам не более 5 минут.

Мистер Каппучини подхватил с пола пухлый желтый портфель и, расточая лошадиные улыбки, устремился в кабинет вслед за комиссаром. Здесь он без лишних церемоний водрузил портфель на его стол.

– Я – человек дела! – бодрым тоном возвестил прожектер. – А потому не буду ходить вокруг да около и сразу перейду к существу вопроса. Итак, что мы имеем на сегодня? А на сегодня мы имеем следующее…

Он принялся загибать пальцы на руке:

– У вас имеются: шапка-невидимка, сапоги скороходы, волшебная дудочка, говорящий кот, ну, и всякое такое. А чем располагаю я?

Тут человек в клетчатом выдержал эффектную паузу, пытаясь заинтриговать комиссара, и загадочно улыбнулся. Поскольку это не произвело на Конфеткина ни малейшего впечатления, мистер Каппучини застучал себя пальцем по лбу.

– А у меня имеется ум! Я обладаю деловой хваткой, предприимчивостью и острым коммерческим нюхом! Могу организовать любое дельце! Вот тут, в портфеле, у меня лежит не менее десятка великолепных прожектов! Вы меня понимаете? Я – Генератор идей!

– Допустим… И что же дальше?

Мистер Каппучини соединил руки обручем:

– Я предлагаю объединить наши возможности!

– С какой целью?

– С самой благородной!

Человек в клетчатом вынул из портфеля кипу бумаг. Порывшись в них, он выудил какую-то потрепанную карту и расстелил ее на столе.

– Вот смотрите, – он накрыл ладонью часть карты. – Это – сад во владениях одного престарелого колдуна. В нем растут молодильные яблоки. Так вот, с вашей шапкой невидимкой, сапогами скороходами и говорящим котом я берусь нарвать целое ведро яблок!

– А зачем вам это? – спросил комиссар, посасывая леденец.

– Как – «зачем»? – опешил прожектер. – Съев такое яблоко, человек становится молодым! Неужели вы думаете, что на такой товар не найдется спроса? Уверяю вас, мы сможем реализовать каждое яблочко не меньше, чем за сто золотых монет!

В глазах комиссара появились лукавые огоньки.

– И что, все это так просто?

– Ну… тут есть одна небольшая загвоздка…

– Какая?

– Дело в том, что сад сторожат два огнедышащих дракона… И, сверх того, там установлена сигнализация из волшебных колокольчиков. Ну, сигнализацию-то мы с вами отключим – тут проблем нет… А вот с драконами будет посложнее… Так что придется вам надеть шапку невидимку. И, как нарвете яблок – сразу же просунете их мне через дыру в заборе. А уж я буду ждать там наготове, в сапогах скороходах.

– Иными словами, вы предлагаете мне принять участие в воровстве с целью наживы?

Человек в клетчатом горячо запротестовал:

– Ну что вы, что вы, господин комиссар! Мы сделаем это из самых благих побуждений! Ведь мы будем возвращать людям молодость! Все будут только благодарны нам! К тому же этот старый колдун – сущий куркуль. Зачем ему столько молодильных яблок? Мы реквизируем их для нужд нашего королевства.

– Но не безвозмездно?

– Естественно! Ведь мы же с вами – здравомыслящие люди! Мы должны позаботиться и о собственных интересах. Поэтому я предлагаю вам 50 процентов от прибыли! А это – огромные деньги, комиссар!

– Вот как?

– Да. Я не привык мелочиться, хотя и понимаю, что главная роль в этом деле принадлежит мне. Ведь это именно я,– прожектер постучал себя пальцами по лбу,– разработал идею! А техническая сторона вопроса,– тут он сделал пренебрежительную отмашку в сторону комиссара,– это уже мелочи, пустяки.

Конфеткин почувствовал, что этот напыщенный наглец начинает его утомлять.

– Так почему бы вам, в таком случае, не реализовать свою идею самому? – спросил он. – И не взять себе все 100 процентов прибыли?

«Генератор» пожевал губами:

– Видите ли, комиссар, для меня деньги – это не главное! Просто мне хочется поработать с вами на пару, поделиться своим богатейшим опытом и, в свою очередь, немного изучить ваш стиль работы.

– Боюсь, мне это не подойдет,- поморщился комиссар. - Более того: если престарелый колдун обратится за помощью в правоохранительные органы – я буду вынужден привлечь вас к ответственности за воровство.

Мистер Каппучини с шутливой улыбкой поднял руки вверх:

– Хорошо, хорошо! Сдаюсь! Забудем об этом. Тем более, что, у меня есть другой, совершенно безобидный, вариант.

Делец убрал карту со стола и расстелил на ее месте какой-то пожелтевший пергамент.

– Ну? Что скажете?

– Ничего. Поскольку мне неизвестно содержание этого документа.

Человек в клетчатом постучал по пергаменту пальцем:

– Это – указ одного несчастного короля. Его дочь, царевна Несмеянна, льет слезы без всякого повода вот уже третий год. Тому, кто рассмешит ее, король пообещал в награду полцарства. Многие деловые парни уже пытались провернуть это дельце – но пока безуспешно. Однако, с моей помощью, мы рассмешим Несмеяну в два счета!

– И каким образом?

– У вас имеется кривое зеркало?

– Допустим.

Каппучини с лошадиной улыбкой подмигнул Конфеткину:

– Так вот, доставим его во дворец короля! Царевна посмотрит в него – и обхохочется. Ну, как вам моя идейка?

Комиссар устало смежил веки. После бессонной ночи у него покалывало в висках, и он никак не мог, как следует сосредоточиться на деле Буратино. А тут еще этот олух Каппучини…

– Ну, что? По рукам? Дело – верняк! – трещал Генератор Идей.

Эти полусумасшедшие прожектеры... Они почти ежедневно захаживали к Конфеткину, давали ему бесплатные советы, поучали, как следует вести дела, предлагали свое участие во всевозможных бредовых предприятиях. Почтовый ящик Дворца Правосудия уже ломился от их нелепых предложений. И с этим нельзя было ничего поделать.

Комиссар приоткрыл глаза:

– А если не обхохочется?

Клетчатый замялся:

– Ну… тогда претенденту на полцарства отрубят голову. Однако с нашим кривым зеркалом,– поспешил заверить мистер Каппучини, – это полностью исключено!

– Спасибо за предложение,– сказал комиссар. – Но мне моя голова дороже. А сейчас прошу извинить, у меня еще много работы.

– Ну, что ж,– сказал мистер Каппучини, не желая уходить с пустыми руками,– если вы так перегружены делами – могу предложить еще один гениальный вариант! Вам вообще ничего не придется делать! Абсолютно! Просто сдаете в аренду свои сапоги-скороходы и шапку невидимку одному весьма надежному человеку. И преспокойно занимаетесь своими текущими вопросами – а денежки, тем временем, сами капают в ваш в карман!

– Благодарю вас, но меня это тоже не интересует,– твердым тоном отрезал Конфеткин. – А теперь прошу покинуть мой кабинет, поскольку ваши пять минут истекли.

Человек в клетчатом стал собирать в портфель свои прожекты.

– Ладно,– сказал он. – Но если вдруг передумаете – звоните по этому телефону.

С этими словами прожектер оставил на столе Конфеткина свою визитную карточку. Когда он был уже в дверях, комиссар окликнул его:

– Мистер Каппучини!

Генератор идей обернулся:

– Да?

На устах комиссара играла озорная усмешка.

– Вы еще не отказались от мысли рассмешить царевну Несмеяну?

– Нет.

– Тогда я знаю, как вам помочь.

Конфеткин хлопнул в ладоши и желтые сапоги мистера Каппучини превратились в клетчатые.

– Теперь царевна Несмеяна наверняка обхохочется,– заверил он.

Глава восемнадцатая

Доклад Маркизы

После ухода мистера Каппучини Конфеткин отдал распоряжение Бублику оставаться в дежурке, поскольку Сластена отдыхал после бессонной ночи. Затем он осведомился о новостях. Ничего нового в его отсутствие не произошло – разве что дважды заходил папа Карло справиться, как продвигаются поиски Буратино. Бублик отделался избитой фразой о том, что следствие, мол, идет по намеченному плану. 

– Ладно,– проворчал комиссар. – Посмотри пока, не ли у нас чего на черепаху Тортиллу.

Бублик ушел выполнять его распоряжение.

Из-за занавески высунулась белая мордочка Маркизы. Она грациозно спрыгнула с подоконника на пол, с пола на стул, со стула на стол – и очутилась перед Конфеткиным.

– Да-а! – сказала Маркиза, сладко потягиваясь.– И здорово же он, чертяка, это придумал!

– Ты это о чем? – не понял Конфеткин.

– Да о том, чтобы сдать сапоги-скороходы в аренду! А заодно и шапку-невидимку. Какая богатая мысль! Не понимаю, как это ты упустил такое заманчивое предложение?

– Ну да,– усмехнулся комиссар. – Ищи-свищи его потом в сапогах-скороходах за синими морями, за дремучими лесами. Да еще в шапке-невидимке.

– Мурр! А царевна Несмеяна? Ее-то можно было рассмешить? Ведь полцарства все-таки!

– А голова? – возразил Конфеткин. – Голова-то у меня только одна.

– Не деловой ты человек, комиссар! Ох, не деловой! Натырил бы в саду у колдуна молодильных яблок, пощекотал подмышками царевну – глядишь, сейчас бы на черном самокате, весь в золотых цепях катался б!

Пожалуй, одна лишь Маркиза могла позволить себе в разговорах с Конфеткиным такой фривольный тон. Она была его любимицей и прекрасно это понимала.

Конфеткин откинулся на спину стула и, потянувшись, добродушно улыбнулся:

– Ладно, Маркиза, кончай треп. Давай, докладывай по существу, что ты там с Рексом накопала.

Кошечка приложила к уху пушистую лапку:

– Слушаюсь, господин комиссар! Как установлено в результате оперативных мероприятий…

– Маркиза! – Конфеткин постучал пальцем по столу. – Сейчас получишь в глаз!

– Ну, ты и грубиян! – мурлыкнула кошечка. – И с кем только мне приходится водиться!

– Я институтов благородных манер не кончал… – предупредил Конфеткин.

– Оно и видно!

Внезапно комиссар сделал резкий выпад рукой и попытался ухватить Маркизу за ухо. Его пушистая любимица, подняв лапу, молниеносно отразила нападение. Комиссар тут же нанес удар кончиками пальцев по правому уху Маркизы – но кошечка легко блокировала его подушечкой левой лапки. И тут же перешла в резкое контрнаступление: попыталась поймать острыми зубками комиссара за палец. Конфеткин отдернул руку и вновь стал атаковать: несильные, скользящие удары градом посыпались на Маркизу. Белая леди упала на спину и, заняв оборонительную позицию, стала ловко отражать нападение.

– Ну что, получила? – звонким голосом вскричал комиссар, осыпая Маркизу ударами.

Его глаза горели мальчишеским торжеством. Маркиза, изловчившись, легонько укусила комиссара за палец.

– Ай-яй! – взвизгнул Конфеткин и сунул палец в рот.

– Ага! Получил?! Мур, мур!

Комиссар подул на палец и сказал, осматривая его с разных сторон:

– Ладно, Маркиза, я тебя еще проучу. Ишь, чего надумала! Кусать за пальцы свое прямое начальство!

Кошечка снова уселась перед Конфеткиным и с горделивым видом приосанилась.

– А я такая! – сказала она воинственным тоном.– Если ко мне по-хорошему – то и я по-хорошему: последней мышкой с другом поделюсь. Но если всякие невоспитанные типы станут тянуть ко мне свои нечистые руки – могу и палец откусить.

Такие шаловливые эскапады между комиссаром и его пушистой леди не были редкостью, хотя друзья старались не афишировать свои отношения.

– Ну, все,– сказал комиссар, сурово топорща брови. – Потехе время – делу час. Давай, выкладывай.

Маркиза нехотя переключилась на деловую волну:

– В общем, Буратино жив, здоров и, похоже, пока ничто ему не угрожает. Поговаривают, будто он скрывается в лесу с актерами Пьеро, Мальвиной и пуделем Артемоном.

То, что с Буратино все благополучно, комиссар уже понял по поведению Маркизы – иначе он не затеял бы с ней этот шутливый бой.

– Скрывается от кого?

– От синьора Карабаса Барабаса.

Вновь на сцену выступал доктор кукольных наук!

– А что ему понадобилось от малыша?

– Золотой ключик.

– Так, так… – комиссар задумчиво потеребил нижнюю губу. – Выходит, Буратино завладел золотым ключиком…

– Ты поразительно догадлив,– съязвила Маркиза.

– И как он к нему попал? Уж, не от черепахи ли Тортиллы?

– Так ты уже в курсе,– с легкой досадой сказала кошечка.

– Не совсем. Многое в этой истории мне кажется пока неясным. Что еще удалось раскопать?

– В общем, вся эта история началась после того, как Буратино получил от синьора Карабаса Барабаса пять золотых монет и направился с лисой Алисой и ее дружком, котом Базилио, в страну Дураков. По пути они заглянули в харчевню «Трех Пескарей» и там отужинали.

– За счет Буратино?

– Вестимо дело!

Конфеткин машинально отправил в рот леденец.

– Так вот, Буратино съел три корочки хлеба, а его сотрапезники уплели жареного гуся, карасей в сметане и прочие блюда, после чего все трое улеглись спать. Ночью хозяин харчевни разбудил Буратино и сказал, что кот с лисой ушли. Он потребовал с парня один золотой за ужин и велел ему догонять своих дружков. Буратино вышел из харчевни и направился к полю чудес.

– Удалось выяснить, с какой целью?

– Кот с лисой наплели ему, что если там посадить золотые монеты…

Комиссар махнул рукой:

– Понятно!

– Ну вот, Буратино шел по лесной тропинке, когда увидел, что за ним гонятся разбойники. Их было двое, и на них были надеты белые балахоны с прорезями для глаз. Парень бросился наутек. Он бежал от своих преследователей что есть мочи, но его слабые силы были на исходе. В лунном свете мелькали деревья, высокие травы, впереди показались заросли камыша. Грабители уже настигали малыша, когда тот неожиданно свалился с холма в какое-то озеро. Очутившись в воде, он ухватился за нечто корявое. Как выяснилось в последующий миг, это были лапы белого лебедя, мирно дремавшего в пруду. Разбуженный лебедь взмахнул крыльями и взмыл ввысь. Малыш крепко держался за его лапы, и лебедь перенес деревянного мальчика на другой берег. Так ему удалось оторваться от своих преследователей.

– Их личности установлены?

– Думаю, ты и сам догадался, кто они такие, шеф.

– Базилио с Алисой?

– Совершенно верно. Но Буратино все еще находился в опасности. Кот с лисой обошли озеро берегом и вновь напали на него. Деревянный человечек бросился бежать, однако на этот раз разбойники настигли его на опушке леса.

Пушистая леди умолкла, прищурив зеленые глазки – она нагнетала напряжение. Конфеткин молчал.

– Была глубокая ночь... – вновь начала Маркиза. – Луна скрылась за облаками… На лесной опушке стоял дом, в котором жила девочка с голубыми волосами. Эту девочку звали Мальвина…

Комиссар прикрыл веки, сцепив пальцы на животе.

– Попав в руки разбойников, Буратино стал звать на помощь. Распахнулись ставни, и в одном из окон появилась заспанная девочка с голубыми волосами. Она сладко зевнула и, не открывая сонных глаз, вновь затворила окно. Таким образом, бедный малыш остался со злодеями один на один.

На столе комиссара мерно тикали часы. Маркиза сидела возле них, как изваяние. Вместе с часами она составляла великолепную композицию.

– И что произошло потом?

– Поняв, что помощи ждать неоткуда, Буратино спрятал золотые монеты в рот. Разбойники обыскали его, но ничего не нашли. Они стали выпытывать у него, где деньги, но малыш не издавал ни звука. Наконец кот с лисой смекнули, что монеты у него во рту. Они попытались разжать ему челюсти, но тщетно. Стали трусить бедного мальчугана, схватив его за ноги – монеты не выпадали. Тогда злодеи привязали его к дереву вниз головой, рассчитывая, что рано или поздно Буратино откроет рот, и деньги сами упадут на землю. Но сидеть всю ночь под деревом им не хотелось, и они ушли спать. А наутро Мальвина вновь распахнула окно и увидела деревянного человечка, висящего вниз головой на ветке дерева.

– Надеюсь, на этот раз она помогла Буратино?

– Да. Но, избавившись от лап разбойников, бедный малыш угодил в руки этой бессердечной куклы!

– И что же такое она натворила?

– Сначала велела муравьям перегрызть веревку, на которой висел малыш, а когда он был освобожден, усадила его за стол на зеленой лужайке, и стала потчевать всяческими лакомствами.

– Чудовищно! – усмехнулся Конфеткин.

– Напрасно ты так иронизируешь, комиссар. Тебе известно что-нибудь об этой девице?

– Лишь то, что это милая благовоспитанная девочка.

– Слишком благовоспитанная! Мур, мур! Представь себе, сколько пришлось пережить парню в эту ночь! Его преследовали злые разбойники, он падал в пруд, летел на лебеде и, в довершение всех бед, болтался на холодном ночном ветру, привязанный к ветке дерева! И вот, наконец, все это осталось позади. Наступило прекрасное осеннее утро. На лужайке росли цветы, пудель Артемон с беззаботным лаем гонялся за бабочками. Буратино тоже хотелось поиграть, ему не сиделось на месте! Но Мальвина решила заняться его воспитанием! Сначала она поучала его, как следует вести себя за столом. Затем стала заниматься с ним арифметикой и, в довершение пыток, принудила писать диктант! Она обращалась с ним, как с какой-то бездушной куклой. А когда Буратино нечаянно макнул нос в чернильницу и посадил на скатерти кляксу, заперла его в темный чулан!

Почему в этот момент Конфеткину вдруг вспомнилась жена Дуремара – Аида?

Ассоциация возникла сама собой, хотя ничего общего с Мальвиной, у жены торговца пиявками вроде бы не было…

Впрочем, когда-то старая ведьма тоже была девушкой. Повзрослев, она вышла замуж и стала преподавать в школе. Но супруге Дуремара не хватало чуткости, человеческой теплоты, и душевная черствость, подобно ржавчине, изъела ее сердце, превратив в злобную глупую старуху.

– … И вот, после всех ужасов этой бурной ночи,– слышался голос Маркизы,– Буратино оказался запертым в мрачной темнице, сквозь грязные стекла которой едва проникал солнечный свет. Единственными обителями этой ужасной норы были мыши, одинокий кровопийца паук да несчастные мухи, то и дело, попадавшие в его липкую паутину. Было, было отчего впасть в уныние! Впрочем, Мальвина готова была выпустить узника из чулана – но лишь на том условии, что он раскается в своих проступках. Но Буратино был не из тех, кем можно было помыкать. «Раскаиваться? Еще чего!» – презрительно бормотал малыш. В какой-то миг Мальвине стало жаль сына шарманщика. Она упала на кровать, обливаясь горючими слезами, и уже была готова выпустить его из чулана. Но прошло несколько минут, и желание поучать, властвовать одержало в ней верх.

– Ладно, Маркиза, кончай уже свои психологические экскурсы,– наморщился комиссар. – Поменьше витийствуй, ближе к делу.

– Вот так всегда,– обидчиво сказала его очаровательная подружка. – Как бегать по помойкам, толковать с птичками, гусеницами, навозными жуками и прочим лесным людом, добывая для тебя разрозненные сведения – так это мы с Рексом. А как анализировать факты, строить гипотезы – так это ты. Ведь ты же у нас гений, а?

– Опять ты за свое,– досадливо проворчал комиссар. – Ну, ты, однако, и зануда!

– Ага! Не нравится! – замурлыкала кошечка. – Ну, так тогда я скажу тебе напрямик: не по душе мне эта жеманная девчонка. Нет, не по душе! И горе тому плаксивому рифмоплету, что втюрился в нее по самые уши. Уж можешь поверить мне: эта размалеванная кукла согнет его в бараний рог!

– Какому рифмоплету? – невольно улыбнулся Конфеткин.

– Да есть там один такой, лирический актер Пьеро, прискакавший в лес верхом на зайце. Так что можешь больше не искать его невесту. Он ее уже нашел.

– А что же Буратино?

Маркиза приподняла лапку:

– А вот что… Наступила темная ночь. Буратино сидел в заточении. Его «радушная хозяюшка», со спокойной совестью, улеглась спать. Взошла луна, осветила серебристым светом домик на лесной лужайке. В окошке чулана, на фоне светящегося диска, малолетний узник увидел черный силуэт какой-то твари с широкими перепончатыми крыльями. Это была летучая мышь. Она принесла Буратино весть о том, что его верные друзья, кот Базилио и лиса Алиса, ждут его на Поле Чудес. По наущению мыши, Буратино полез в крысиную нору, выходившую из чулана в лес – подальше от этой пустышки с голубыми волосами...

– И? Не тяни кота за хвост!

– И это все. Больше нам ничего разузнать не удалось , босс.

– Но ты же сама говорила, что его видели в лесу?

– Мурр! Видели. В компании с Пьеро, Мальвиной и пуделем Артемоном.

- И кто же?

- Местные бабочки и козявки.

– А Рекс? Где он шляется до сих пор?

– Остался в лесу. Я поспешила к тебе с докладом, а он решил еще чуток порыскать на оперативных просторах. Возможно, ему и удастся разнюхать что-то еще.

Дело об исчезновении Буратино 4